| Арлтан Басхаев: Сегодня остро стоит вопрос физического сохранения калмыцкого народа http://tatar-gazeta.ru/2012-01-08-15-31-45/2012-01-08-15-38-51/2076-2013-01-31-07-44-56 |
Русия төбәкләре В конце прошлого года автору этих строк посчастливилось пообщаться с Германом Манджиевичем Борликовым – человеком, который сумел в непростое время всеобщего хаоса и развала не только сохранить, но и приумножить потенциал Калмыцкого государственного университета, интеллектуальную, научную и образовательную базу калмыцкого народа. Результатом нескольких неторопливых бесед с президентом Калмыцкого госуниверситета, который и сегодня загружен политической и общественной работой, явился цикл статей, которые я бы хотел предложить вашему вниманию.
Традиционно общество в Калмыкии являлось замкнутым по многим параметрам и во многих смыслах. Это качество свойственно не только национальным республикам, но и, хотя и в меньшей мере, регионам с русским населением...
Такая замкнутость объясняется тем, что национальная территория ограничена помимо административных расовыми, этническими, религиозными и культурными барьерами, а дефицит ресурсов стимулирует особую ожесточенность в борьбе за владение или контроль над ними.Сыграли свою роль и общие с российским народом потери в мировых, отечественных и гражданской войнах, и, особенно, невосполнимые потери за время депортации, что, несомненно, отразилось на качествах национальной элиты. На ней всегда лежала особая ответственность, она являлась носителем национального самосознания и артикулировала в различной степени интересы этноса.
Да, борьба различных групп и группировок внутри любой элиты это закономерный для любой стадии развития человечества процесс. Но интересы элиты, государства и общества должны совпадать, только тогда общество и государство могут успешно развиваться и противостоять вызовам, которые им бросает Время. Примером может служить время правления Екатерины II именно эта правительница смогла направить в одно русло интересы страны и интересы своих фаворитов, невероятно обогатившихся, но усиливших мощь государства до невероятных пределов и раздвинувших границы страны от Польши до Аляски. (Намного позже, в 1867 г., Александр II продаст Аляску США, а ответственность за эту сомнительную сделку почему-то ляжет на Екатерину II). И долго еще потом Россия (вплоть до победы над Наполеоном) шла по инерции развития, которую задала эта немецкая принцесса, ставшая российской императрицей, не зря время ее правления прозвали «золотым веком».
К сожалению, приходится констатировать, что в наше время общество, государство и элита подобны «лебедю, раку и щуке», тянущие каждый в свою сторону, в результате чего проигрывают все. Последние триста лет история калмыцкого народа может служить наглядным примером ошибок национальной элиты и ее неумения или нежелания договариваться и находить паритеты, в первую очередь между собой. При этом неоправданно сваливать ошибки и просчеты на одного человека – лидера и руководителя, ведь каждый лидер формирует свою команду, которая и становится принимающей решения, а также выполняющей эти решения элитой.
Когда же все это началось? Может, в XVI XVII вв., когда ойраты не захотели жить в одном государстве и создали целых три, независимых друг от друга, страны? И эти державы не выдержали испытания временем – кто-то сдался Цинской империи (как Кукунорское ханство), кто-то пал в борьбе (прежде всего междоусобной), как Джунгария, а кто-то фактически самоликвидировался (как Волжское ханство калмыков). И в чем причина того, что элиты этих братских стран, к тому же с одним языком, письменностью и законодательством, не захотели найти общего языка, погрязли в междоусобной борьбе и не помогли друг другу, когда в том возникла острая необходимость? Это что – ментальность? Наша внутренняя сущность? Отсутствие мудрости? Или безрассудная отвага и непомерное самомнение, когда воображаешь себя единственным настоящим богатырем, а враги, уничтожающие твоих родичей, кажутся ничтожными слабаками, с которыми можно справиться одной левой...
* * *
С XVIII по ХХ вв. можно констатировать несколько своеобразных точек надлома, отразившихся на судьбе калмыцкого народа. Это такие события, как:
• откочевка 1771 г.;
• революции 1917 г. и Гражданская война в России;
• голод 20-х и репрессии 30-х гг.;
• Великая Отечественная война и депортация;
• развал СССР.
Начнем с откочевки 1771 года. Этому событию предшествовал целый ряд причин – падеж скота снежной зимой 1767-1768 гг., Указ 1768 г., запрещавший продажу хлеба калмыкам, приведший к росту цен на продовольствие и массовому голоду, сокращение территории пастбищ и колонизация земель Калмыцкого ханства, постройка целой системы крепостей от р. Яик (Урал) до Каспийского побережья, перекрывавших путь в Центральную Азию. Но надо помнить, что правившая в это время Екатерина II железной рукой наводила «Ordnung» порядок на обширных землях Российской империи. Ликвидация Крымского ханства (1783), и Запорожской Сечи (1775), окончательное превращение донских казаков из «вольницы» в «верных слуг государевых» (не зря во время восстания Е. Пугачева донские казаки не поддержали своих братьев – яицких казаков) – это деяния, преследующие одну цель.
Когда Калмыцкое ханство располагалось на неспокойных рубежах и прикрывало южное «подбрюшье» страны, его существование было оправданным. Однако границы Российского государства раздвинулись, и степное ханство оказалось во внутренних землях Российской империи, утратив необходимость своего бытия и превратившись в дестабилизирующий фактор. И элита Калмыцкого ханства прекрасно осознавала, что «Белая царица» не допустит существования во внутренних пределах империи независимого ханства, пусть и с сильно усеченными правами, но имеющего все атрибуты государства – верховного правителя, верховный управленческий орган – Зарго, развитый бюрократическо-чиновничий аппарат, армию и т.д. Перед калмыцкой элитой (ханом Убаши и его окружением) вырисовывались три перспективы.
Первая заключалась в том, чтобы вступить в конфликт со всей Российской империей. Конечно, существовала теоретическая возможность попытки заключить союз с башкирами, ногайцами, горцами Северного Кавказа и попробовать совместно отстоять свое право на существование. Но, во-первых, Убаши и его военачальники прекрасно осознавали мощь Российской империи и ее армии. Во-вторых, было вполне вероятно, что царская администрация сама договорится с окружавшими калмыков народами, и те, припомнив старые обиды, обрушатся совместно с русской регулярной армией на калмыцкие улусы.
Вторая перспектива откочевать на пустовавшие земли Джунгарии и попробовать обосноваться. В распоряжении калмыцкой элиты была хорошо вооруженная и закаленная в боях против пруссаков, крымских и кубанских татар и северокавказских горцев 40-тысячная армия. Этот весомый аргумент позволял рассчитывать на то, что удастся закрепиться в Джунгарии и противостоять войскам Цинской империи.
Третий путь, самый трудный, заключался в попытке договориться с царской администрацией и найти взаимовыгодные решения. Это было очень сложно сделать, но возможности для этого были (например, калмыцкая элита поддерживала хорошие отношения с астраханским и оренбургским губернаторами, которые могли бы лоббировать их интересы. Да и в высшем генералитете русской армии, где знали калмыков по Семилетней и очередной русско-турецкой войне, многие выступили бы за максимально мягкие условия договоренностей в надежде использовать их боевой потенциал в новых войнах).
Однако калмыцкая элита решила пойти по наиболее легкому, как ей казалось, пути и реализовала идею откочевки, что привело к трагическим результатам не только к ликвидации государственности, демографической катастрофе, но и к утрате, в связи с уходом большей части калмыков в Джунгарию, многих культурных традиций. Были утеряны бесценные реликвии материальной и духовной культуры. Убаши «взял с собой богатую сочинениями на ойратском языке библиотеку. С этого времени литература и просвещение у приволжских ойратов приостановились, не успевши войти в потребность массы народа» (БатурУбаши Тюмень).
* * *
В XIX в. калмыкам удалось поднять свою численность, но не духовно-культурный уровень. И только в начале ХХ века начала формироваться новая калмыцкая элита, обучавшаяся в престижнейших университетах Санкт-Петербурга (ведь один-два, пусть даже блестяще образованных человека, элитой быть не могут). Но тут грянули события 1917 года (Февральская и Октябрьская революции), а за ними вспыхнула ожесточенная и кровопролитная Гражданская война, в которой калмыцкий народ снова оказался разорванным надвое. К большому сожалению, вина в этом лежала на только что сформировавшейся калмыцкой элите (теперь не только из числа степной аристократии, но и из числа интеллигенции).
Вместо того, чтобы договориться о совместных действиях, направленных на сохранение калмыцкого народа в целом, в этих сложнейших условиях часть из них, такие, как Э. Хара-Даван, С. Балзанов и др., выступили на стороне Белого движения, другие же – Х. Кануков, В. Хомутников и т.д. твердо встали на сторону «красных». Результат всем известен – трагический марш к Новороссийску беженцев из калмыцких казачьих станиц «Тихого Дона», где большая часть из них была уничтожена красными, эвакуация на чужбину и, в итоге, рассеивание по Европе огромного числа (для небольшого калмыцкого народа) эмигрантов, «красный» и «белый» террор в калмыцкой степи, где калмыков безжалостно вырубали как «беляков-кадетов» красноармейцы и как «краснопузых» белогвардейцы.
Современник писал: «насилия, грабеж и произвол производились в самых широких размерах и страшных формах проходящими частями красной и белой армий...». Очевидец тех трагических лет И.А. Бунин писал: «Погиб целый народ калмыки... на моих глазах произошла почти полная гибель этого несчастного племени. Как известно, калмыки буддисты, жили они, кочуя, скотоводством. Когда пришла наша «великая и бескровная революция» и вся Россия потонула в повальном грабеже, одни только калмыки остались совершенно непричастны ему. Являются к ним агитаторы с самым настойчивым призывом «грабить награбленное» калмыки только головами трясут: «Бог этого не велит!». Их объявляют контрреволюционерами, хватают, заточают - они не сдаются. Публикуются свирепейшие декреты: «За распространение среди калмыцкого народа лозунгов, противодействующих проведению в жизнь революционной борьбы, семьи виновных будут истреблены поголовно, начиная с семилетнего возраста!» - калмыки не сдаются и тут. Революционное крестьянство захватывает земли, отведенные некогда царским правительством для кочевий калмыков, для их пастбищ, калмыки принуждены двигаться куда глаза глядят для спасения скота от голодной смерти, идут все к югу и к югу. Но по дороге они все время попадают в полосы военных действий, в «сферы влияния» большевиков и снова лишаются и собственных жизней, и скота - рогатый скот и отары их захватываются и пожираются красноармейцами, косяки лошадей отнимаются для нужд Красной армии, гонятся куда попало к Волге, к Великороссии и, конечно, гибнут, дохнут в пути от голода и беспризорности. Так, изнемогая от всяческих лишений и разорения, скучиваясь и подвергаясь разным эпидемиям, калмыки доходят до берегов Чёрного моря и там останавливаются огромными станами, стоят, ждут, что придут какие-то корабли за ними, и мрут, мрут от голода, среди остатков дохнувшего скота...
Говорят, их погибло только на черноморских берегах не менее 50 тысяч! А ведь надо помнить, что их и всего-то было тысяч 250».
Со стороны белых также проводились массовые экспроприации скота и лошадей на нужды Белой армии, что приводило к обнищанию калмыцкого населения. Свою лепту вносили и многочисленные бандиты-дезертиры из Белой и Красной армий, бесчинствовавшие по всему югу страны и грабившие без каких-либо идеологических лозунгов.
Кроме того, в годы Гражданской войны по югу страны прокатились эпидемии тифа и гриппа-«испанки», собравшие обильные жертвы...
В итоге Гражданская война принесла страшные страдания калмыцкому народу. Голод, болезни, «белый» и «красный» террор, эмиграция привели к огромным потерям. «Можно в итоге определить, что за 1917-1920 гг. погибло 150 тыс. калмыков, или минимум 53,1 % исходного предреволюционного калмыцкого населения, свыше половины нации» (М.С. Бернштам).
* * *
Следующим событием, безжалостным катком, прокатившимся по калмыцкому народу в ХХ веке, стал массовый голод в Поволжье. По официальным данным, на март 1922 года было признано голодающими 98% населения Калмыцкой автономной области. Положение было катастрофическим.
Очевидцы свидетельствовали: «Калмыцкий народ переживает черные дни вымирания. Он находится на краю полной гибели. Если к концу этой тяжелой полосы он дотянет в размере 25% своей общей численности, то это будет чудо. Калмыки молча и безропотно мрут. Такой уж странный, полный фанатизма народ предпочитает умереть в своих степях, чем доставить беспокойство другим» (А. Амур-Санан).
«В 1921 г. голод достиг своей высшей степени... Своей роковой волной захлестнул Калмыцкую степь... Голодные, голые калмыки падали на дороге, умирали от голода» (А.П. Пюрбеев).
В документах отмечалось: «Дети умирают от голода, взрослые настолько обессилены от голода, что не могут подняться на ноги без посторонней помощи. Положение до чрезвычайности катастрофическое. Чтобы спасти людей от голодной смерти, нужна экстренная помощь. Все население Калмыцкой степи голодает... Необходимо просто умолять областной продовольственный комитет о выдаче муки на всю степь».
В голодные годы 1921-1922 гг. исчезли многие калмыцкие хотоны (села) и целый Харахусовский улус (район), его жители или погибли от голода или переехали в другие улусы. Увеличилось число беспризорных детей, инвалидов, больных, нищих, беженцев.
По официальным данным, в Калмыцкой автономной области насчитывалось 12 тыс. беженцев, 50 тыс. бездомных, беспризорных детей 30 тыс., инвалидов голода 76 тыс. Голод сопровождался вспышками эпидемий тифа, холеры, малярии, туберкулеза. Снизилась способность к воспроизводству потомства. Болезни и лишения подорвали здоровье калмыцкого народа, особенно детей. Считается, что около 71 – 72 тысяч калмыков погибло от голода, но на самом деле умерших никто не считал.
А.И. Микоян утверждал, что в районах, охваченных голодом, погибло около 3 млн. чел. М. Веллер и А. Буровский считают, что «в пострадавших губерниях недосчитались 5,1 млн. человек». А ведь голод повторился в Калмыкии, правда, чуть в меньших масштабах, и в 1923 – 1924 и 1932 – 1933 гг., а буквально через пятнадцать лет по калмыцкой элите ударила волна политических репрессий, прокатившаяся по всей стране и буквально физически истребившая только недавно сформировавшуюся элиту, начавшую набираться политического, хозяйственного и управленческого опыта...
* * *
Очередным испытанием для калмыцкого народа стала депортация в восточные районы СССР. К большому сожалению, приходится констатировать, что калмыцкая элита (теперь уже национально-партийная), сформировавшаяся в самом конце 30-х гг. после «великой чистки», не имела опыта государственно-политических игр в масштабе региона и страны. Эти люди, неожиданно оказавшиеся во главе республики, но жившие старыми привычками «перевыполнить план по всем показателям», стараясь показать как можно большее количество «предателей» и «пособников», сами во многом сформировали мнение, что «калмыки выступили на стороне немецко-фашистских войск». Огромное число докладных записок, рапортов и отчетов хранится сегодня в архивах, в них фамилии и имена тех, кто вольно или невольно готовил для своих земляков и самих себя страшное испытание – высылку зимой в холодную Сибирь. Хотя при этом часть партийно-номенклатурной элиты была выслана в относительно теплый Казахстан. К величайшему сожалению, национальная калмыцкая элита снова не смогла договориться между собой, согласовать свои решения и действия не хватило мудрости. Но, в то же время, калмыцкая элита с энтузиазмом копала яму сама себе и своему народу...
* * *
После суровой сибирской ссылки калмыцкому народу повезло, что во главе республики встал человек, способный поднять не только ее, но и, казалось бы, надломленный дух народа. Боевой генерал, Герой Советского Союза Б.Б. Городовиков не покладая рук трудился над тем, чтобы калмыцкий народ быстрее восстановил свои силы. Да, в условиях господства партийной системы управления многие начинания (такие, как калмыцкие национальные классы) были свернуты, однако в целом шло поступательное развитие. Но калмыцкая элита (теперь начавшая играть в «улусизм») погубила и этого лидера, и в итоге себя. Ведь лежит где-то в архиве письмо-донос на Б.Б. Городовикова, которое привело к его снятию... Из противоборствовавших групп калмыцкой элиты так никто и не возглавил Калмыкию (хотя наверняка и имели такое желание), и в конечном итоге на должность руководителя был прислан «варяг»-управленец...
* * *
Как сказал китайский философ Сима Цян, «те, кто помнит прошлое, становятся мастерами будущего», но пока для нас более актуальна фраза о том, что «история учит тому – что ничему не учит!». В современных условиях остро стоит вопрос физического сохранения калмыцкого народа.
Известный писатель Дмитрий Балашов как-то высказался, что «исчезновение малых народов – это закономерный и даже неизбежный процесс». В словах писателя есть горькая правда. На протяжении всей истории человечества исчезло, вымерло немало народов. Процесс этот продолжается и сейчас: катастрофически сократилась численность северных народов России, индейцев, как в Северной, так и в Южной Америке, на грани исчезновения аборигены Австралии. Исчезновение любого народа – это гибель части общечеловеческой культуры, утрата одной из форм нашей цивилизации.
В нашей республике численность коренного населения не растет. А как гласит восточная мудрость, «стоять на месте - значит идти назад!», т.е. застой в любой отрасли это постепенное затухание и умирание. После каждой из точек исторического надлома калмыкам приходилось практически начинать все заново, восстанавливая огромные человеческие, демографические, территориальные, культурные, экономические потери. А кто задумывался над такими вопросами, как потеря качества народа? Или психологическая цена понесенных потерь?
Я не упомянул о том, что в сравнительно короткий промежуток времени несколько раз меняли алфавит, уничтожили прослойку высокообразованных буддийских священнослужителей высокого ранга...
Можно вспомнить и о других событиях, в которых калмыцкая элита проявила себя не на высоте, и ей не хватило мудрости выработать и провести разумную линию, которая бы способствовала сохранению культурных ценностей народа, а значит, и его духовно-нравственного потенциала.
Сейчас у нас очень шаткая стабильность, которая может в любой момент закончиться развалом государства. Посмотрите на центробежные силы на Кавказе, посмотрите, как сегодня себя чувствуют регионы, они себя чувствуют униженными, у них чувство, мягко говоря, нелюбви к центру, к Москве. Это предтеча развала федеративного государства, ведь мы так же потеряли СССР, потому что не смогли выработать вменяемую внутреннюю политику.
В 1991 году однородность общества спасла, внутренних причин для гражданской войны не было. А сейчас есть, в полный рост - социальные, экономические, классовые, расовые, религиозные, национальные любые - сейчас все есть. И в это сложнейшее время, к величайшему сожалению, калмыцкая элита занята своим любимым делом – борьбой друг с другом за какие-то сиюминутные интересы, кажущиеся важными сейчас, но ничтожные, если смотреть в исторической перспективе.
А пока, как сказал, поэт, наш земляк:
Все так же продолжается борьба,
В которой все мы проиграем.
Арлтан Басхаев,историк, писатель
Еще по теме:
Комментариев нет:
Отправить комментарий