Дело 12-ти. 25-й день. 22 августа. Репортаж из зала суда Стеллы Мхитарян

http://6may.org/delo-12-ti-25-j-den-22-avgusta-reportazh-iz-zala-suda-stelly-mxitaryan/

В Мосгорсуде продолжаются слушания по «Делу 12-ти». Большой зал для резонансных дел в апелляционном корпусе полупуст – ребят сегодня поддерживают всего лишь около 40 человек.

Вячеслав Макаров (адвокат Сергея Кривова) возражает по продолжению процесса при данной явке, так как отсутствует потерпевший Моисеев. Напомним, данного потерпевшего допрашивали в течение последних трёх дней, в течение которых он заявил, что пострадал от действий Сергея Кривова. Адвокат выражает желание представить свои доказательства по данному эпизоду и своих свидетелей. Судья Никишина объявляет, что во вчерашнем судебном разбирательстве допрос Моисеева был завершён и постановляет продолжить заседание.

Сергей Кривов говорит, что 6 мая 2012 года командир 1 роты 2 батальона второго оперативного полка Моисеев Денис Александрович совершил противоправные действия в отношении граждан. В частности речь идёт о жестоком и унижающем человеческое достоинство обращении. Кроме того, названный сотрудник не имел жетона, не представлялся и был опознан Сергеем Кривовым 25 октября 2012 года. На основании этого подсудимый просит опросить себя, принять процессуальное решение и дать ему письменный ответ о совершённом Моисеевым преступлении. Судья заявляет, что судебное разбирательство проводится устно, потому Кривов не может получить никаких письменных ответов. Кроме того, Никишина объясняет, что суд не является органом уголовного преследования и предлагает подсудимому обратиться в «соответствующие органы».

Тогда Сергей Кривов отмечает, что постановление следователя должно быть обоснованным, мотивированным и законным. Простое утверждение о получении боли не является достаточным. Назначение медицинской экспертизы обязательно, если необходимо установить характер вреда. В отношении «потерпевшего» Моисеева такая экспертиза не проводилась. Две его подписи на постановлении о признании потерпевшим не соответствуют подписям на других документах. В связи с этим Сергей Кривов просит признать указанное постановление недопустимым доказательством. Сторона защиты поддерживает заявленное ходатайство. Обвинение в лице Стрекаловой возражает, так как «оснований не имеется». Суд оставляет заявление без удовлетворения.

Подсудимый говорит, что потерпевший утверждал, будто бы не получал никаких копий, в то время как в действительности получил копию постановления. Сергей Кривов снова указывает на несоответствие подписей Моисеева на копии постановления о признании потерпевшим и других документах. Более того, он отмечает, что тексты двух допросов полностью совпадают вплоть до орфографических и синтаксических ошибок. По его мнению, это говорит о преступлении, совершённом следователем Ермиловым в соответствии со статьёй 292 УК РФ («Служебный подлог»). На это судья снова заявляет, что суд не является органом уголовного преследования и не занимается подобными вопросами.

Сергей Кривов обращает внимание, что изначально лицом, причинившим вред Моисееву, признан Ступак. Однако после он был заменён на Кривова без мотивированных оснований в нарушение части 4 статьи 7 УПК РФ («Законность при производстве по уголовному делу»). Поэтому подсудимый просит признать постановление Курдюкова недопустимым доказательством. Никишина не удовлетворяет ходатайство, так как данный документ «не является подлежащим оценке о допустимости/недопустимости».

Подсудимый отмечает, что текст допроса набран на компьютере и распечатан на принтере. Но несмотря на это указано, что технических средств не применялось, что «противоречит здравому смыслу». Сергей Кривов заявляет, что протокол от 19 мая является сфальсифицированным. Он просит провести экспертизу подписи на названном протоколе допроса потерпевшего Моисеева. Суд оставляет ходатайство без удовлетворения и добавляет, что данный документ не был предметом исследования в судебном разбирательстве.

Далее Сергей Кривов указывает на то, что протоколы допроса потерпевшего Моисеева от 26 сентября и 4 октября при большом объёме показаний допрашиваемого совпадают. В протоколе от 4 октября добавлено только три слова – «испытал физическую боль». Подсудимый замечает, что Моисеев не мог дать 2 листа показаний слово в слово, а следователь Ермилов не мог записать их буква в букву. Ведь показания не размножаются, а даются устно. Сергей Кривов просит признать протоколы недопустимым доказательством и исключить из материалов дела. Судья не ставит вопрос на обсуждение, так как документ не исследовался.

На основании части 2 статьи 49 УПК РФ («Защитник») Сергей Кривов просит (уже в третий раз) допустить ему в качестве общественного защитника Приходину Елизавету Александровну. Никишина напоминает, что аналогичные ходатайства были дважды отклонены, поэтому оно не ставится на обсуждение.

Подсудимый обращает внимание, что на судебном заседании от 15 августа в зале суда заранее была установлена трибуна для допроса потерпевшего. При этом никаких ходатайств стороной обвинения об изменении порядка предоставления доказательств не поступало, что свидетельствует о договорённости суда и обвинения. Поэтому Сергей Кривов просит прекратить связь суда и стороны обвинения. «Приобщается к материалам дела без обсуждения».

Затем Сергей Кривов отмечает, что Моисеев в своих показаниях показывал, что ничего не знал о допросе 19 мая, так как заявлял, что его допрос проводился осенью. То есть протокол допроса сфальсифицирован. Утверждается, что технические средства не применялись, тем не менее, информация в протоколе набрана на компьютере. Протокол допроса заканчивается словами «больше по существу мне добавить нечего». При этом про эпизод с мужчиной в синей куртке (прим. – которым, по утверждению Моисеева, являлся Кривов) ничего не сказано. Значит, Елисеев А. А. при составлении протокола от 19 мая совершил преступление, предусмотренное статьёй 303 УК РФ («Фальсификация доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности»).

«Ещё раз, третий, разъясняю – суд не полномочен», — отвечает Никишина. Сергей Кривов замечает, что это предусмотрено статьёй 41 УПК РФ. «Ещё что-то есть?» — спрашивает судья. «Да, ходатайство об отводе судьи», — заявляет подсудимый. Он отмечает, что судья нарушает Конституцию РФ и уголовно-процессуальный кодекс. Вопросы защиты отклоняются в виду надуманных причин, а значительная часть снимается и вовсе без мотивировки. Сергей Кривов заявляет, что право на защиту нарушается. Помимо этого, Никишина препятствует заявлению ходатайства в нарушение статьи 120 УПК РФ («Заявление ходатайства»), согласно которой «ходатайство может быть заявлено в любой момент производства по уголовному делу». Такими запретами грубо нарушается статья 46 Конституции РФ. Также игнорируются ходатайства защиты о нарушении процессуальных документов, в частности подделывание подписей. «На основании вышеперечисленного ходатайствую об отводе судьи Никишиной Н. В.», — заключает Сергей Кривов. В начале второго судья удаляется для принятия решения и объявляет 30-минутный перерыв.

Спустя примерно час Никишина объявляет решение – ходатайство отклонить. Тогда Сергей Кривов просит, в связи с окончанием допроса Моисеева, неустранимыми противоречиями и расхождениями в его показаниях, огласить протоколы допроса и признания потерпевшим. Суд и это ходатайство оставляет без удовлетворения.

Володя Акименков хочет сделать заявление: «Поздравляю нашего товарища Илью Гущина с Днём рождения. Все эти испытания не вечны, держись, друг».

На часах около половины третьего. Суд переходит к допросу следующего потерпевшего со стороны обвинения – Куватова Дениса Александровича. Он является сотрудником полиции ОМОН центра специального назначения ГУ МВД России по городу Москве.

На вопросы обвинения потерпевший поясняет, что прибыл 6 мая 2012 года к трём часам в район Болотной площади по распоряжению командира батальона для обеспечения общественного порядка. Изначально он находился на Большом каменном мосту, после чего его выдвинули в резерв цепочки. Он заявляет, что видел в тот день одного из подсудимых и указывает на Степана Зимина. Куватов говорит, что схватил его правой рукой за руку, а Степан при этом пытался уйти от него. Потерпевший утверждает, что Зимин кидал в сторону сотрудников полиции предметы. В частности, когда Куватов стоял в цепочке, ему в кисть правой руки попал кусок асфальта. В результате чего он получил закрытый перелом пальца. После задержания Степана потерпевший обратился к сотрудникам скорой помощи, а на следующий день – в поликлинику. Всего Куватов участвовал, с его же слов, в задержании трёх лиц (включая Зимина).

Отвечая Пашкову (адвокат Степана Зимина), потерпевший говорит, что не видел 6 мая повреждения/уничтожения чужого имущества демонстрантами, наличия у митингующих оружия и, как следствие, его применения в отношении сотрудников правоохранительных органов. Также ему не известно о фактах вооружённого сопротивления полицейским.

Потерпевший утверждает, что демонстранты вели себя агрессивно, пытались затащить сотрудников полиции в толпу, цеплялись за одежду и бронежилеты. При этом он заявляет, что Степан Зимин ближе к цепочке не подходил, а был в глубине толпы (которая, по словам самого же Куватова, являлась плотной, была давка). Вместе с тем потерпевший говорит, что Степан перемещался в толпе. Однако не может толком пояснить как, раз она – толпа – была плотной. Также Куватов признаёт, что не писал рапорта по факту задержания Зимина.

В ответ на вопросы Емельянова (также адвокат Степана Зимина) потерпевший говорит, что его допрашивали больше двух раз (точнее он не помнит), первый – 8 мая. При этом он сказал, что видел кидавшего в него человека, только на втором допросе (который тоже проходил в мае). Куватов ещё раз поясняет, что находился в резерве у Большого каменного моста и должен был, в случае присутствия агрессивно настроенных граждан, усиливать цепочку или входить в группу задержания. Адвокат спрашивает потерпевшего, видел ли ещё кто-то, что Зимин кидал в него кусок асфальта? Куватов не знает. «Понимаете, что только на Ваших показаниях его вина?» — интересуется защитник, но вопрос снимается.

Дмитрию Борко (общественный защитник Александры Наумовой, ранее Духаниной) потерпевший говорит, что видел фотографии с событий у следователя. На них был изображён досмотр Зимина у автобуса. Но себя самого, как заявляет Куватов, на этих фото не было. По словам потерпевшего, Степан пытался затащить сотрудников полиции в толпу, когда те проводили задержание другого гражданина.

Бадамшин (адвокат Марии Бароновой): Вам телефон не мешает отвечать на вопросы?

Потерпевший: Нет.

Бадамшин: Вы не могли бы его перевернуть, чтобы не получать смс-ки от прокурора.

Куватов заявляет, что сопротивление Степана заключалось в том, что он дёргался и пытался убежать. При этом ни он, ни Кувшинников и Литвинов (с которыми он задерживал Зимина) не представлялись и не предъявляли удостоверения. Также потерпевший признаёт, что от брошенного в район шлема куска асфальта не испытывал боль, шлем не пострадал и что он не видел разрушенного асфальтового покрытия.

Владимир Акименков спрашивает, известны ли потерпевшему случаи, чтобы кто-то получил денежную премию, внеочередное воинское звание или квартиру? Куватов говорит о премии за майские праздники.

В половине пятого к допросу приступает Вячеслав Макаров (адвокат Сергея Кривова). Среди прочего, он интересуется, сообщал ли потерпевший перед применением силы к задержанным о своём намерении? Предоставлялась ли возможность и время для выполнения законных требований сотрудников полиции? Но оба вопроса снимаются. Однако Куватов подтверждает выдачу квартир, но кому именно они выдавались, не знает. На вопрос об изменении звания отвечает, что сам он как был 6 мая в звании сержанта, так им и остался. А Зимина потерпевший считает правонарушителем за то, что Степан был «агрессивно настроен».

В начале седьмого судья объявляет перерыв, так как у Макарова ещё много вопросов.

Следующее заседание – 27 августа в 11:30.

Стелла Мхитарян