М.Хазин: «Нас ждет кризис, сравнимый с 1917 годом, только в мировом масштабе»

Только место коммунистов теперь занял политический ислам, считает известный экономист
Если посмотреть на то, как развивается ситуация в мировой политике, то можно увидеть мощнейшие изменения.
Можно не соглашаться с концепцией распада мировой финансовой элиты, можно не верить в продолжение экономического кризиса, можно искренне верить в «европейские ценности», но достаточно прочитать последние речи Обамы – что на Генеральной ассамблее ООН осенью прошлого года, что последнее выступление перед Конгрессом, – и станет понятно, что что-то происходит. И тут уже не так важно, верит конкретный человек в те причины происходящих изменений, которые предлагаем мы, или нет. Поскольку изменения точно имеют место.
Разумеется, и тут можно себя вести как страус (точнее, как приписывает страусу молва), то есть спрятать голову в песок и ни о чем не думать. Но все-таки таких болванов меньшинство. А все остальные, как раз наоборот, вертят головами, чтобы почувствовать некие дуновения… И главное в этой ситуации – понять, что же будет происходить в среде элиты, то есть тех людей, которые могут (хотя далеко не всегда хотят) принимать решения необходимого масштаба. Разумеется, думать за них мы не можем, но привести некоторые рассуждения в силах.
Итак, первая и главная группа – это те, кто категорически не желают ничего менять. Причем чем дольше элита «сидела спокойно», тем больше таких людей. Собственно, в нашей стране мы каждый день видим их в телевизоре, читаем про них в газетах, видим в казенных заведениях. Но и в других странах их достаточно много. У них в жизни одна задача – задавить в зародыше любую попытку изменить что-то в той системе, которая обеспечивает им красивую жизнь. И любой, кто пытается только заикнуться о том, что ситуация требует перемен, истребляется этой группой с максимальной жестокостью – если не физически, то в рамках общественно-политической жизни. Поскольку это воспринимается не как желание выйти из кризиса, а как сместить кого-то из действующей элиты и сесть на его место.
Как понятно, в результате возможности реформ резко ограничиваются, что рано или поздно приводит к взрыву. Классический пример – Россия 1917 года, когда категорическое нежелание сословной аристократии что-то изменить в стране привело вначале к гибели этой самой аристократии, а затем – и к принципиальным изменениям в стране. Но бывают и более «мягкие» случаи.
Для понимания сегодняшнего момента нужно видеть, кто сегодня олицетворяет эту группу. Как мне кажется, она состоит из двух основных частей. Первая – это международные финансисты (для подавляющей части которых по итогам кризиса просто не будет места, поскольку финансовая система сильно скукожится), вторая – бюрократия (международная – практически полностью, национальная – в значительной части). Опять же, по причине сокращения денег и упрощения управленческой структуры.
Что делают эти силы? Ну, с бюрократией все ясно: тут наша от международной не отличается, бюрократия всегда и везде одинаковая. И делает она очень простую вещь, занимается тем, что у нас в прессе получило название «охранительство». То есть резко повышает параметры обеспечения «безопасности» (кавычки потому, что имеет она при этом в виду не нас, а только себя), истребляет несанкционированную активность, понижает уровень образования, ну и далее по списку. Отмечу, что в мире происходит то же самое, что и у нас, – под бешеные вопли про «свободу и демократию». Впрочем, в литературе это сочетание рассматривалось столько раз, что как-то даже повторять неудобно.
С финансистами несколько сложнее. Дело в том, что у них процессы «отмирания» части элиты уже начались, и дело постепенно сводится к формуле «умри ты сегодня, а я завтра». Но при этом охранительские тенденции ничуть не меньше, только они еще проявляются в обеспечительных отраслях, в том числе в экономической науке.
Суть их проявляется в простейшей формуле: «Нам позарез нужен креатив в части того, что можно сделать, но только при условии, что с нами ничего делать нельзя». В сочетании с усиливающимся охранительством это сводится к гениальным рассуждениям в стиле рассказов руководителей нашего ЦБ последних дней о причинах девальвации рубля. Вам смешно? Мне как профессионалу – не очень, потому что я прекрасно понимаю, что они и на своих внутренних тусовках говорят то же самое. Просто потому, что «шаг влево, шаг вправо…» Ну, вы поняли.
И в этой ситуации я впервые вынужден признать, что в некоторых моментах английский язык более «могуч», чем русский. Дело в том, что в нем есть два глагола «мочь» – «may» и «can». И если второй означает физическую возможность (в нашем случае – реформ), которая, безусловно, имеет место, то первый означает реальное исполнение, которого добиться нельзя. Поскольку та часть элиты (народ или безмолвствует, или разводится), которая желает перемен, пока не в состоянии «перебить» охранительский инстинкт большей части элиты. У нас оная элита в основном состоит из бюрократии, а у них – из финансистов и адвокатов, которые вообще не воспринимают перемены.
Ну и что делать тем, кто все это понимает и при этом может на что-то повлиять? Большой вопрос. Можно, конечно, заниматься просвещением молодежи, но обычная молодежь мало на что влияет, а элитная очень не хочет разрушать мир, в котором она наследует родительский статус. Есть, конечно, отдельные исключения, но они погоды не делают. А значит, с большой вероятностью нас ждет кризис, сравнимый с 1917 годом, только в мировом масштабе.
Только вот коммунистов сегодня практически нет. Вместо них мы имеем политический ислам. И, так же, как тогда коммунисты, он не рассматривает возможности реформирования современного капитализма, его лозунг «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья…». А вот «а затем» – нет. Отсутствует. Это как у молодежи на «Майдане»: желание построить «национальное государство» есть, а вот понимания того, что они будут в нем есть, уже нет. И чем жестче финансисты и бюрократия защищают старую систему, которая явно «не жилец» (даже Обама понял!), тем ярче будет победа ислама!
Можно, конечно, сделать вид, что я (и те, кто со мной согласен) – маргинал, который ничего не понимает и не видит, и кризис вот-вот закончится. Но это, как понятно, не очень конструктивный выход – во всяком случае, для людей думающих. А вот какой выход конструктивный? Я пока не вижу…
Ну так давайте обсуждать!

Михаил Хазин, km.ru