https://openrussia.org/post/view/17174/

The New York Times: почему Москва помешала Перми стать культурной столицей

Провинциальная Пермь за несколько лет превратилась в столицу современного искусства, но это пришлось не по нраву российским властям, потому что творческая свобода делает людей менее управляемыми, пишет в The New York Times Иван Нечепуренко

Пермь — провинциальный российский город у западной границы Сибири — интересна сейчас не тем, что она собой представляет, а тем, чем она должна была стать, но так и не стала.

Сейчас в Перми должно было бы стоять роскошное новое здание оперного театра, спроектированное британским архитектором Дэвидом Чипперфилдом, великолепный музей современного искусства в реконструированном историческом здании и галерея знаменитых местных деревянных скульптур — эффектный белый куб над широко разлившейся Камой.

Центральная эспланада, о которой местные жители с гордостью говорят, что она длиннее, чем вашингтонский National Mall, была бы полна жадных до зрелищ приезжих из всех уголков России и из-за границы, которые приходят сюда ради театральных представлений на временных открытых сценах и современного стрит-арта.

Но ничего из этого не случилось.

В 2008 году Пермь стала лабораторией дерзкого социального и культурного эксперимента. Тогдашний губернатор Олег Чиркунов решил модернизировать провинциальную жизнь с помощью культурных проектов. Чиркунов, амбициозный и дальновидный политик, пригласил возглавить проект известного российского импресарио Марата Гельмана, у которого есть также опыт работы в качестве политтехнолога.

«Мы разрушили стереотип, по которому в России не может быть ничего интересного за пределами Москвы и Санкт-Петербурга, — сказал Гельман, который теперь покинул Россию и живет в Черногории. — Местные жители обнаружили, что их статус изменился, и стали требовать большего. Когда в городе есть музей современного искусства, люди хотят еще и чистых улиц».

По плану, созданному Гельманом, сегодня город должен был бы соперничать с Москвой и Петербургом, которые веками были двумя центрами притяжения в художественной жизни России.

Все получилось не так. Короткий пермский ренессанс закончился в 2012 году, и с тех пор Пермь вернулась в свое прежнее состояние среднего российского промышленного города. Она выглядит как унылая смесь красивых, но потускневших и безжизненных дореволюционных зданий в центре и нагромождений серого бетона на окраинах.

Марат Гельман. Фото: Петр Ковалев / ТАСС

Прежде чем Пермь стала попадать в заголовки новостей как мастерская современной культуры, у нее была репутация ворот Гулага, места, через которое проходили узники по пути в сибирские лагеря. В 1950-х годах, когда потоки заключенных уменьшились, в Перми наладили производство баллистических ракет, и город стал закрытым для иностранцев.

У Гельмана была грандиозная идея — преобразить Пермь, чтобы показать другим пребывающим в летаргии провинциальным российским городам, что и они имеют полное право стать живыми культурными столицами. Он надеялся, что проект даст им какую-то меру независимости в стране, где большинство регионов зависят от Москвы и потому Кремль их легко контролирует.

Гельман открыл ПЕРММ — единственный в провинциальной России музей современного искусства — и создал несколько фестивалей, которые привлекли в Пермь туристов из всей России и не только из нее.

Региональное правительство пригласило возглавить местный оперный театр российского дирижера греческого происхождения Теодора Курентзиса (точнее, Курентзис стал российским гражданином, уже работая в Пермском театре. — Открытая Россия). Сейчас он один из немногих художников, до сих пор остающихся в Перми.

«У меня были приглашения от многих ведущих оркестров в Европе, но я решил остаться в Перми, — сказал 44-летний Курентзис, одетый в узкие черные джинсы и башкирскую кожаную куртку. — Причина в том, что я верю в эту утопическую идею осуществления "плана Б" для российской культуры».

Но эта идея была не по вкусу одному человеку, чье мнение в России перевешивает все остальные, — президенту Владимиру Путину.

В 2012 году, незадолго до возвращения Путина в президентский кабинет после четырех лет на посту премьер-министра, Москва отправила Чиркунова в отставку и заменила его бюрократом Виктором Басаргиным.

Басаргин быстро распорядился избавиться от большинства вещей, созданных Гельманом. Новый региональный министр культуры Игорь Гладнев получил указание вернуть Перми ее прежний образ — серый и скучный.

В интервью Гладнев сказал, что он гордится своей работой, и назвал элитарную западную культуру «сорняком», заразившим его родной город.

«Этот сорняк буйно разросся на почве Пермского края, — сказал 55-летний бывший актер Гладнев. — За период "культурной революции" не было создано выдающихся выставок, не появилось новых уникальных исполнителей. Не было сделано ничего глубокого, яркого и духовного».

Гладневу настолько не терпелось увидеть свои уничтожающие реплики в печати, что он даже опубликовал на своем сайте интервью, которое дал The New York Times, прежде чем оно появилось в газете.

Фото: pprofessors.livejournal.com

У культурных лидеров Перми интервью вызвало шок.

Вскоре исчезли четыре красные скульптуры, напоминавшие конструктор Lego, стоявшие на главной площади Перми. Против «Красных людей» протестовали местные консерваторы. Региональные законодатели отказывались принимать бюджет на следующий год, пока скульптуры не уберут.

Под покровом ночи небольшая группа рабочих убрала «Красных людей» с площади. Через восемь месяцев на этом месте установили стелу с изображением ордена Ленина.

«Это очень символичная замена, она сильнее любой фантазии художника, — сказала куратор проекта "Красных людей" Наиля Аллахвердиева, которая выбрала первоначальное место для них. — Символ прогресса заменили символом прошлого».

В прошлом месяце Гладнев уволил худрука местного драматического театра Бориса Мильграма, который был его предшественником на посту министра культуры, и назначил вместо него сотрудника юридической службы.

«Мы были мечтателями, — сказал Мильграм, сидя в своем кабинете, переполненном подарками и призами, среди которых и высшая театральная награда России "Золотая маска". — Мы поняли, что у нас есть уникальный шанс превратить Пермь в место, где людям хотелось бы жить, но в России всегда есть страх, что творческая свобода сделает людей трудно контролируемыми».

Увольнение Мильграма вызвало такое общественное негодование, что губернатор Басаргин вынужден был восстановить его в должности.

Сейчас Мильграм и Курентзис не хотят насовсем покидать Пермь, хотя Курентзис проводит много времени за границей, исполняя Моцарта в австрийском Зальцбурге и Вагнера в Германии.

«Мы приехали сюда не из-за хорошей архитектуры. В Париже архитектура лучше, чем в Перми, — сказал Курентзис. — Почему молодежь уезжает из провинциальных городов? Мы хотели изменить ситуацию, и мы это сделали».

Наряду с Мильграмом Курентзис — один из немногих магнитов, которые все еще привлекают в Пермь посетителей. Среди этих посетителей оказался и бывший губернатор Чиркунов, живущий теперь во Франции.

«Мы делали какие-то ошибки, но я горжусь тем, что мы сделали», — сказал Чиркунов. Он часто приезжает в Пермь, в основном, чтобы посетить оперу, которая, как он считает, лучше парижской.

«Это были лучшие годы моей жизни», — говорит он.

Оригинал статьи: Иван Нечепуренко, «Москва подавляет восстание. На этот раз художественное», The New York Times, 24 августа